Сердце в броне - Страница 69

В тот день Рустам был собой особенно доволен. У рыбаков Гросбери было два баркаса. Один вполне еще добротный, второй старый и почти совершенно сгнивший, выходить на нем на промысел становилось опасно. У Рустама после уплаты долга еще оставались деньги, и можно было купить новый баркас. Но как раз сейчас он восстанавливал вторую деревню баронства, расположенную дальше по реке. Беженцы возвращались почти без ничего. Он не мог сажать их на голое место. Новые избы срубили свои плотники, зерно на посев выделили из королевских амбаров, но нужны были лошади, чтобы пахать. Нужны были коровы и козы, чтобы разнообразить скудное меню молочной пищей. Нужны были сельскохозяйственные инструменты. Да мало ли еще чего было нужно, чтобы жизнь вернулась в некогда обжитое место. Посовещавшись с плотниками, баркас решили сделать сами, своими силами. В этом тоже был риск, для плотников из Гросбери дело было новое и незнакомое, а времени и сил на него уйдет много. Если не получится, потери налицо. Решение о постройке баркаса Рустам принимал лично. Плотники честно его предупреждали, что должно вроде получиться, но уверенности у них нет. Рустам решил рискнуть. И вот готовый баркас наконец-то спустили на воду. Рыбаки испытывали его почти до самого вечера. На берегу их приговора с нетерпением ожидали не только плотники, но и сам Рустам. Наконец они пристали к берегу. «Нормально», – сказали рыбаки, и у всех отлегло от сердца. Баркас получился не без изъянов и был немного неуклюж, но вполне достойный.

Веселый и радостный, Рустам вернулся в замок. Улыбка не сходила с его лица. Трудное дело закончилось победой. Не в силах сдержать свое возбуждение, он нарушил сложившийся обычай «семейной молчаливости» и начал рассказывать Айрин о баркасе.

– Представляешь, – говорил он взахлеб, оживленно блестя глазами, – причаливают к берегу с похоронными лицами, головами качают, хмурятся… Ну думаю, все. Уйдет наш баркас на дрова. Смеху не оберешься. А сколько сил было потрачено. У Фрола даже губы задрожали – столько работали, и все насмарку! И тут эти стервецы выходят, значит, на берег и эдак нехотя – «нормально»… Нормально… Еще как нормально! Если бы не радость, поколотил бы паршивцев, не удержался. Ну ничего, теперь заживем. Старый баркас на дрова, а сами еще один построим. Он еще лучше получится, теперь-то мы ученые. Будет у нас три баркаса, ребята давно просили. А там, может, и еще построим. Будем рыбу солить, коптить и отвозить в Норфолд. Народу в Норфолде много, и с каждым днем еще больше прибывает. Уйдет наша рыбка со свистом…

Айрин, удивленная его неожиданным красноречием, сначала молчала, а потом вкрадчиво спросила:

– Радуешься?

– Конечно, – выпалил Рустам, встретился с ней глазами и осекся.

– Радуйся… ты же теперь барон. Это теперь твое! – Айрин взмахнула рукой, опрокинув при этом кубок, но она этого даже не заметила. – Это все твое! Ты же теперь Гросбери… – Голос ее сорвался.

– Зачем ты так? – тихо спросил Рустам. Он больше не улыбался, в черных глазах обида…

– А как же еще?! – воскликнула Айрин.

В ее взгляде Рустам разглядел страдание и боль. Сердце сжалось, обида прошла, уступив место острой жалости.

– Не надо так. Я не знаю, что тебя мучит, но я искренне хочу помочь.

Айрин не ответила. Приободрившийся Рустам встал со своего места и, подойдя к Айрин, присел рядом с ней на корточки. Он аккуратно взял в ладони ее дрожавшие руки и снизу вверх посмотрел в глаза, наполненные слезами.

– Послушай. Дело не в баронстве. Я никогда не хотел быть бароном и сейчас не хочу. Да, я занимаюсь хозяйством, но… должен же я хоть что-то делать. В любом случае все это только ради тебя. Мне ничего не нужно. Скажешь уйти – уйду. Зря я тогда согласился. Но твои тогдашние слова не оставили мне… все равно зря. Ты стала другой, и мне это больно. Раньше я даже не думал, что мы можем быть вместе, даже не представлял, а сейчас… люблю…

– Что?

– Люблю, – тихо повторил Рустам. – Не знаю, как это произошло и когда… Просто люблю… люблю тебя…

– Меня? Ты? – Айрин забыла о своих слезах, она была удивлена и… оскорблена. – Да как ты мог?.. Как ты посмел?.. ТЫ и МЕНЯ…

Ее слова хлестнули его словно плетью. Другой бы встал и гордо вскинул голову, найдя достойный ответ на ее оскорбление. Рустам не мог. Его ударили, а он не придумал ничего лучшего, как раскрыть душу нараспашку, подставляясь:

– Люблю, забывая самого себя. Люблю каждое твое движение, каждый твой взгляд. Ловлю каждый твой вздох и умираю от одного случайного прикосновения. Каждую свободную минуту я вспоминаю тебя, и жизнь становится легче…

Айрин резко встала, Рустам медленно поднялся следом. Она наговорила ему много мерзостей, не щадя и не сдерживаясь. О чем она тогда думала? Да ни о чем. Просто обрушила на него все, что накопилось, ему досталось за всех. А он молчал. Она била в самую глубь открытой перед ней души, стараясь ударить побольнее и подобрать слова пооскорбительнее. А он молчал. Она смешала его с грязью, в сотни раз преувеличив все его недостатки и превратив в них его достоинства. А он молчал. Любимая женщина растоптала все то, что он так бережно хранил. А он молчал. Не защищаясь и не замыкаясь в себе. Стоял перед ней, смотрел на нее и молчал, принимая обрушивающиеся на него удары. Иначе он не умел, да если бы и умел – не смог, бывает и такое.

В какой-то момент она отвернулась и ушла. А он неверной походкой спустился вниз, оседлал коня и, не отвечая на вопросы, помчался прочь, не взяв с собой ничего, только меч. Гарт и Сард с трудом нагнали его и, не говоря ни слова, поскакали рядом.